Аристарх и Мардарий

4 …Молодой мой приятель, Мардарий, которого возражение приводило иногда в замешательство тульского старожила, был взлелеян французским ментором. Это был юноша не без образования, со светлою головою, с пылким характером, которого взрывы на черные стороны нашей отечественной литературы, нашего общественного быта и нашего квасного патриотизма наполнили целыми потоками самых язвительных сарказм и эпиграмм. Но он был добр и благороден. Часто в минуты одушевления он высказывал резкую правду, горькую истину, и если бы можно было все это напечатать, то заскрипели бы гусиные перья на бумаге… Литературные беседы наши продолжались иногда далеко за полночь. Тульский старожил был литературный космополит, он так же восхищался классиками, как и любил романтиков. Творения древних и новейших писателей известны были ему не из переводов: он изучал их в подлиннике. Старик был начитан, он владел греческим, латинским, итальянским, немецким и французским языками, но говорил только на одном — французском. Напротив, Мардарий, кланяясь мыслью до земли созданиям Шекспира и Байрона, Гюго и Жорж- Санда, жестоко изволил шутить над классиками, называя их рыцарями на ходулях, вооруженными тремя единствами… После этого очевидно, что мнения и вкусы их расходились там, где дело шло о дидактике, эпопее, драме и о подобных вещах. Вместо эпиграфа