Аристарх и Мардарий 4

13 картины в рамке. Рамка не ограничивает свободу творца, она дает этой свободе опору. Такой опорой может служить все тот же магазин у дома или современный язык, а может — совсем другая эпоха или тот же миф. Притчевость и фантазийность — это не только эскапизм или эзопов язык, вынужденная мера из-за невозможности назвать вещи своими именами, это и есть называние вещей своими именами. Это методы познания, взаимодействия и даже деятельной борьбы, и в сказках — назовем их сказками — бывает ничуть не меньше жизни, чем в современном романе, просто нужно сравнивать вещи, сопоставимые по силе. «Эпос о Гильгамеше», XVII век до н.э. Эпос до сих пор перечитывается и живет, хотя что нам вымершие и забытые до позапрошлого века шумеры? Будь это точной хроникой царствования, заинтересовал бы нас сейчас этот текст? Может — да, а может быть, и нет. Но «Эпос о Гильгамеше» предлагает больше, чем просто политический и исторический контекст: это трагедия человека, потерявшего друга, ищущего славы и бессмертия (себе и Энкиду), а вместе с бессмертием — выхода из закольцованного миропорядка. Но в конце — смерть и возведение в ранг богов, нет, много хуже — это полное поражение, превращение в слугу того миропорядка, с которым боролся Гильгамеш. И я уверен, что ассирийские переписчики эпоса в VII веке до н.э. прекрасно понимали, что́ в эпосе выдумка и фантастика, а что имеет отношение к их современной жизни.