Аристарх и Мардарий №3

55 Это ведь не плохое чувство — тоска. Я ни на что не променял бы ее. Тоска, как ничто другое, напоминает о том, что ты человек. Тосковать по большим городам, по панельным домам, по своему маленькому двору с детской площадкой, песочницей и горкой, где прошло мое самое лучшее детство. Конечно, я тоскую не просто по возрасту, не по цифре, а по тем прекрасным моментам, когда был ничем не связан, хотя и мечтал об этом. Замечали, что в детстве мы всегда играли в «проблемы»? Нужно было от кого- то убегать, прятаться, а иногда и то, и другое. Все мы играли во взрослость… Доигрались. А вообще, это большой обман, что все мы когда-нибудь повзрослеем. Что вот-вот стукнет восемнадцать, и ты в один момент станешь большим, умным, талантливым и способным на все. С кем из вас это действительно случилось? Со мной вот точно нет. Просто мои игрушечные детские проблемы вышли на новый уровень. Я все так же должен бегать, но теперь за отчетами, по магазинам, по учебным делам, получать документы, покупать стиральный порошок. Фролов звонил, опять будет просить в долг, скажу, что, если зайду домой за деньгами, меня мама не выпустит, или что-нибудь в этом духе. Точнее, не мама, а хозяйка квартиры. С ней мы обычно играем в прятки, во́да всегда она. Сказать бы сейчас: «Стоп-игра». Или услышать мамино: «Иди домой, темно уже». Во сколько солнце заходит в октябре? В восемь-девять, не помню уже. Да и какая разница, если эти чит-коды теперь не работают, дайте знать, если есть новые. После Царицыно дорога тянулась, как «LOOP» The Retuses в моих наушниках. Через секунду Красный строитель, Текстильщики, за ней — Курский. Мне так не хочется выходить из вагона. Воздух морозно-прозрачный. Жжет щеки, как Сашкин поцелуй. Я выхожу под симфонию скрипов и дребезжания дорожных сумок и чемоданов, чью-то смачную ругань и монотонный голос контролера: «Конечная». Глазами ищу красногубую Саньку. Не нахожу… Я весь соткан из печали и голубоватого ясного неба. Я струюсь по крашенным в серый стенам вокзала. Отражаюсь в стеклянных бутылках, поднимаюсь табачным дымом наверх. Я сам себе друг, я сам себе семья, я принц, я планета, я дверь, я проход, я иду, я ничего не значу, я брошенная мелочь под ногами прохожих, но я красивый, я здесь, я живой. Москва, Курский. Конечная!