Тульский краеведческий альманах № 14

231 Пастухов озирался . Большой стенной книжный шкаф , как и в передней , стоял тоже раскрытый , и так же беспорядочно лежали в нем книги стоп - ками , и связки книг , завернутые газетой , одна на другой , поднимались возле него с пола . Комната была опустошена , стены голы . Только два кресла со спинками в виде изогнутой решетки и диван приткнулись друг к другу да штора над стеклянной дверью в сад сиротливо висела на вздержках . Ножки одного кресла были обернуты мятой бумагой , но работа осталась недоде - ланной – бумага , шпагат валялись на полу и на диване . Пастухов слушал продолжавшую говорить женщину , но думы его были не связаны с ее словами . Он будто и не думал вовсе , а удивительным телес - ным путем вбирал в сознание нараставшую работу своих чувств . Запах разворошенного гнезда , зябкая сырость воздуха , отзвук нежилых белых стен переселяли его в жизнь , которая некогда отсюда ушла , но в то же время со - хранялась и сейчас вновь уходила , чтобы – может быть – снова возвратить - ся . Эта жизнь непонятно сплеталась в сознании Пастухова с его собствен - ным прошлым , тоже ушедшим , но сохранившимся в нем и не желавшим прекращаться . Тело его жило в этот момент многими жизнями – чужой и своей , прошлой и настоящей , и все эти жизни страстно хотели жить дальше и дальше . Понять свое состояние он не мог , и у него не было желания это сделать , – он только всего себя так ощущал » [622–623]. В военной Ясной Поляне с избалованным славой и комфортом , каприз - ным и спесивым Пастуховым происходит душевное перерождение . Точнее , – возрождение . В нем воскресают лучшие качества , которые были свойственны ему в молодости . В какой - то момент Пастухову кажется , что сейчас , осенью 1941 года , он видит самого Толстого . «... Он увидел его с откинутой ветром на одно плечо большой легкой боро - дой . Зажженный солнцем голубой зоркий глаз глядит на дорогу из - под косма - то оттопыренной белой брови . Другой глаз затенен широким мягким полем шляпы , прижатым ко лбу со стороны ветра . Он сидит , накренившись набок . Он – в двухместной коляске , но едет один . Левое плечо его приподнято – это с того бока , откуда он накренился и где зорко горит глаз . Руки сильно выбро - шены вперед : он держит натянутые вожжи . Пастухов видит хорошо эти вожжи – до крупа коня синие , плетеные , дальше , от свинцовой бляхи , подпры - гивающей на крупе , до удил крепко взнузданной морды , ременные . Крупный вороной конь шибко бежит грузноватым рысистым аллюром . Ближе , все ближе к Пастухову . Слышно , как стукнул по передку коляски ком земли , ки - нутый копытом , и как барабанно отзвучал в ответ передок . Вот морда коня уже совсем близко . Пенные клочья сыплются с черной отвислой губы и разве - иваются кружевами по дороге . Пастухов отскакивает на обочину . Толстой придерживает бег , останавливается . На нем поношенный парусиновый пыль - ник с капюшоном , какие надевают возчики . Пастухов робко снимает шляпу . Он видит лицо Толстого почти рядом . Вот Толстой быстро оглядел его с ног до головы и задержался на его редчайшего цвета пальто . Не понятно , почему такой стыд и такой ужас испытывает Пастухов ! Вот Толстой перехватил вожжи одной рукой и пожевал недовольно губами . Мохнатая заросль усов не - сколько раз , растопыриваясь , поднялась к широким ноздрям и опустилась . – Добрый день , – еле заставляет себя выговорить Пастухов . – Да , день славный . Здравствуйте , – неожиданно высоким голосом гово - рит Толстой , – вы не ко мне ? Ä. À. Ðîìàíîâ. Çà Êîíñòàíòèíîì Ôåäèíûì ïî òóëüñêîé çåìëå