Тульская историко-культурная энциклопедия

173 нов. Большая часть терминов заимствовалась из иностранных языков (в широком потоке заимствова- ний Петровской эпохи) через живую речь и научно- производственную литературу на иностранных языках, но часть формировалась и на русской язы- ковой основе. Тула была в это время на острие язы- ковых изменений. Ее городское просторечие фикси- рует, например, русификацию (речевую обработку) многих заимствованных терминов, установление эквивалентных отношений между заимствованным терминологическим словом и исконно русским его предшественником. Так, латино-немецкое канифоль путем межслоговой метатезы превращается туля- ками в  калифон (параллельно с ним продолжает существовать и исконно русское вар с производ- ственным значением ‘состав из смолы, воска, сала и т.п., употреблявшийся для изготовления ферниза’, ферниз — ‘лак, защищавший поверхность предмета от кислоты, употреблявшийся при вытравливании на металле узоров, а также для покрытия некото- рых металлических изделий’). Пришедшее в русский язык через польское посредство немецкое (или гол- ландское) мачта , относившееся при заимствовании к морской (флотской) сфере, в тульском просторе- чии стало выглядеть как машта и приобрело «ору- жейное» значение — ‘размерный шест, служивший для измерения силы пороха’ (порох должен был подбросить конус из мортиры на определенную высоту машты). Вплоть до XX в. тульское город- ское просторечие удерживало отдельные исконно русские эквиваленты заимствованных производ- ственных терминов: порезка (наряду с  гравировка ), отдельщик (наряду со слесарь ), личить (наряду с полировать ). Бытовое просторечие Тулы, не связанное с про- изводственной сферой, отражало в прошлом и про- должает отражать сейчас многие специфические реалии города и его окрестностей. Весьма показа- тельна с этой точки зрения группа имен собствен- ных — топонимов (городских микротопонимов), именующих места, знакомые только жителям Тулы. Членение пространства в городе более сложно и дифференцированно, чем в сельской местности (здесь присутствуют не только названия улиц, пере- улков, площадей, но и отдельных районов, квар- талов, парковых зон, церквей и т.д.). Среди микро- топонимов Тулы встречаются довольно старые, восходящие к названиям бывших пригородных поселений ( Криволучье, Чулково, Басово, Комарки ). Часть из них носит неофициальный характер и не совпадает (или не полностью совпадает) по форме с канцелярско-управленческой топонимией: Щегловская засека именуется горожанами Щеглов- кой , бывшая пригородная деревня, а ныне квар- тал города Глухие Поляны — Глушанками . Прочно и давно укоренились в лексиконе жителей Тулы микротопонимы Хопер, Площадка, Косая Гора и др. Состав тульских микротопонимов постоянно попол- няется: в советскую эпоху появились Красный Пере- коп, Зеленстрой, Подземгаз ; 1980–1990-е гг. дали вспышку микротопонимов, связанных с названиями магазинов ( Океан, Голубой огонь, Лагуна ), в насто- ящее время городское просторечие определяет про- странство по торгово-развлекательным комплек- сам: Утюг, Макси, Рио и т.п. К специфическим единицам тульского город- ского просторечия принадлежат слова, отража- ющие фонетические диалектные черты тульских говоров (например, вопхнуть, глыбкий ), а также метафорическое языковое творчество горожан: вымахать — ‘сильно вырасти (о ребенке или рас- тении)’, груда — ‘кусок сахарной головы’, гон- добить — ‘делать что-либо быстро, на скорую руку. // Приспосабливать что-либо для каких-то нужд; прилаживать улаживать’. Многие лексические единицы говора Тулы про- шлых эпох были зафиксированы в художественных произведениях писателей — ее уроженцев. Произ- ведения Г.И. Успенского, Н.В. Успенского, В.В. Вере- саева, И.Я. Москвина и др., посвященные Туле XIX— начала XX в., дают богатый материал для изучения городского языка. Многие из старых слов городского обихода сейчас уже исчезли, и «Нравы Растеряевой улицы» Г.И. Успенского или «Конец старой школы» И.Я. Москвина остаются едва ли не единственными их хранителями. Именно в художественных произ- ведениях о старой Туле удается обнаружить такие ныне ушедшие городские лексемы, как: кажинный — ‘каждый, всякий’, вольник — ‘человек, идущий в сол- даты по собственному желанию’, калошки — ‘корот- кая детская одежда’, бесперечь — ‘часто, постоянно, непрестанно’, каляниться — ‘упрямиться, прояв- лять упорство. // Упрямиться, заставляя себя упра- шивать, капризничать’ и мн. др. Будде Е.Ф. О говорах Тульской и Орловской губерний: материалы, исследование и словарь: Отчет Второму Отделению Импера- торской Академии наук. СПб.: Тип. Имп. Акад. Наук, 1904; Диалектологический атлас русского языка. Центр Европейской части СССР. Выпуск I: Фонетика / Под ред. Р.И. Аванесова и С.В. Бромлей. М.: Наука, 1986; Кутина Л.Л. Формирование языка русской науки. Л.: Наука, 1964; Ларин Б.А. О лингвистическом изучении города // История русского языка и общее языкознание: (избр. работы). М., 1977. С. 175–189; Парикова Н.Б. Происхождение и состояние умеренного яканья в тульской группе южновелико- русских говоров к середине XX века / ред. Д.А. Романов, Н.А. Красовская. Тула: Тульский полиграфист, 2008; Романов Д.А., Красовская Н.А. Словарь тульских говоров. Ч. 1: А–Д. Тула: Изд-во ТГПУ им. Л.Н. Толстого, 2015; Русская диалектология / ред. Л.Л. Касаткин. М.: Просвещение, 1989; Харченко В.К. Современная повседневная речь. М.: URSS, 2010. Щеглова Н.А. Технический словарь тульских оружейников XVII–XVIII вв. М.: Аякс-Пресс, 2004. Д.А. Романов · Источники и литература ·